Ученик мясника - Страница 73

Маурин оказалась полезна. А что в этом удивительного? Меньше чем за неделю она заработала пятьдесят тысяч. Правда, она не смогла увезти весь арсенал самолетом. Но все это полезно. Сейчас все, что делается как надо, — полезно. Это оружие, владельца которого нельзя установить даже после баллистической экспертизы, как минимум прибавляет спокойствия, даже если никакого иного толку от него не будет. Машина еще важнее. Вряд ли кому удастся установить связь между ним и подержанной машиной, купленной за наличные одинокой учительницей, приехавшей работать в Иллинойс. А то, что за пятнадцать минут, которые потребовались, чтобы проехать от места покупки до управления по делам автомобильного транспорта Иллинойса, фамилия владелицы А. Блейк была заменена на мистера А. Блейка, никому не известно.

Ему нравилось ездить ночью. Поэтому он испытал легкое разочарование, когда небо стало светлеть. Солнце словно бежало с ним наперегонки, и сейчас оно было прямо за спиной. Через час оно догонит его, а еще через час в Лас-Вегасе наступит утро. Еще одни сутки долой.

Светало, и перед глазами Элизабет уже проступали розовеющие скалы, четкой линией очерчивающие пустынную равнину, на которой, казалось, ничего не было, кроме ленты шоссе и рекламных щитов. Она и не заметила, когда все изменилось. Она привыкла к рекламе Лас-Вегаса, а здесь уже была реклама озера Тахо и фирмы «Рено». Впрочем, картинки оказались такими же: гигантских размеров девица, украшенная плюмажем и искусственными бриллиантами, с невероятно длинными ногами и полной грудью, занимала больше места, чем изображение роскошного здания позади нее. Только все было иначе расположено. Они вырвались из поля притяжения Лас-Вегаса и попали в другое, которое затягивало автомобили к северу. Эту невидимую границу они пересекли в темноте.

Элизабет понимала, что вообще-то ей надо радоваться. Трудно сказать, насколько ценным сидящий рядом с ней человек окажется в суде, но уже сейчас он — настоящее сокровище. Она уже знала о происшедшем больше, чем кто бы то ни было, а ведь Палермо еще не допрашивали. И самое приятное — он подтвердил большую часть тех теорий, которые они разрабатывали с Брэйером. Между «семьями» разразилась война, и ключ к происходящему — «Филдстоун гроус энтерпрайзес». Один из мафиози из-за этого даже убил Кастильоне. Причем Палермо знал, кто это, и, возможно, ему удастся предоставить доказательства и убедить присяжных. Но почти так же важно для Элизабет было то, что знал Палермо о делах ФГЭ. Теперь не важно, что она упустила документы компании. Она нашла кое-что получше: человека, который сможет рассказать обо всем, что скрывалось в этих документах, и даже больше. Может быть, подумала она, настроение еще улучшится, когда она поест и выспится.

А сейчас она чувствовала, что на нее готова обрушиться головная боль, как только солнце поднимется повыше и начнет бить в глаза через боковое стекло. Уже больше десяти дней Элизабет носится по стране и стала привыкать к ощущению измотанности. Но после того как Палермо ворвался к ней среди ночи, нервное напряжение достигло предела. Да и сам Палермо. С ним тоже нервотрепки хватает. Палермо был той самой удачей, которую они ждали и не смели надеяться на ее появление. Его нужно защищать более тщательно, чем главу иностранного государства, прибывшего с визитом: нужно найти, где ему жить, наблюдать и нянчиться с ним многие годы.

В каком-то смысле Палермо олицетворял всю безнадежность этой ситуации. Ведь министерство юстиции на этой неделе для него просто оказалось более выгодным покровителем, чем тот, на кого он работал на предыдущей. И ничего от этого, в сущности, не изменится, решила Элизабет. Если бы эти мафиози не боялись один другого больше, чем министерства юстиции, — не видать им этого человека. А теперь Палермо едет сам. Такая сделка выпадает раз в жизни.

Головная боль начала давать о себе знать, и Элизабет решила думать о чем-нибудь другом. В конце концов, она делает все, что в ее силах, чтобы выполнить эту работу. Появился еще один рекламный щит. На этот раз на девице ничего не было, кроме пары украшений из фальшивых камней в виде звезд и сетчатых лосин со звездой на лобке. Именно звезда на этом месте делала рекламу особенно нелепой. Почему бы не показать девицу просто голой?

Палермо достал темные очки. Очевидно, он подготовился к поездке. Наверное, в его карманах найдется и зубная щетка. Элизабет повернулась, чтобы рассмотреть следующий плакат. Дорога стала казаться ей невыносимо длинной. На Западе представления о расстоянии совершенно другие. Здесь можно ехать часами и видеть вокруг только пустынную, суровую, раскаленную землю, заселенную лишь гигантскими улыбающимися девицами в плюмажах с побрякушками.

— О, черт! — вдруг воскликнул Палермо. — О, черт!

— Что случилось?

— Черт, черт, черт! — повторял он, все повышая голос.

Он до упора придавил педаль газа, беспокойно поглядывая в зеркало и через заднее стекло.

— Нас преследуют.

— Вы уверены? — не поверила Элизабет.

Палермо выжимал из машины что мог, непрестанно вертя шеей.

Элизабет тоже обернулась и вдали увидела пятнышко автомобиля. Расстояние было еще велико, но оно явно сокращалось.

— Они уже узнали, — жалобно сказал Палермо. — И кому теперь интересно, как это произошло?

Элизабет поняла, что Палермо охватил ужас. Он судорожно вцепился в руль, гоня изо всех сил. Она еще раз оглянулась. Машина приближалась. Она была похожа на «кадиллак», или, может быть, «линкольн», или большой «крайслер» — Элизабет не слишком хорошо различала марки. Но шла она как минимум со скоростью сто пятьдесят километров в час, упорно поглощая остающееся между ними расстояние. Белая разделительная линия на асфальте превратилась в тусклую извивающуюся ленту. Она боялась взглянуть на спидометр, но понимала, что на большее эта машина не способна. Догоняющий автомобиль приближался. Элизабет вынула из сумочки пистолет и проверила затвор.