Ученик мясника - Страница 31

Итак, убийца работал один. Один человек, как змея, пробирался в темноте, стараясь не разбудить спящую жертву. Да, он убивает в одиночку. А ездит? Менее подозрительно отправиться в путешествие с кем-то еще: с семьей, с детьми. Но это невозможно. Прикрытие не шло ни в какое сравнение с долей риска. Значит, он должен был лететь один.

Убийца — мужчина от двадцати до сорока. Следы на окне были расположены слишком высоко для женщины. Он пробирался по балконам на холоде, а это требует недюжинной сноровки и выносливости, которая пропадает с возрастом и у спортсменов.

Элизабет просмотрела список пассажиров 205-го рейса, пропуская женщин, их спутников, детские места за половинную стоимость и тех мужчин, которые делали один заказ на двоих. Но тут в ней опять вспыхнуло беспокойство. Может ли у преступника быть напарник? Но партнер несет ответственность за ту часть операции, которая стоит дележа денег. Если в данном случае деньги имеют значение. Предположим, что это политическое убийство. В таком случае нет проблем с деньгами и доверием. Мог быть спутником убийцы связной или лицо, контролирующее его действия? Нет, тоже мало вероятно. Вряд ли кто станет подвергать риску еще одного агента, даже если у него нет определенного задания кроме прикрытия.

Элизабет вспомнила о портфеле сенатора. Если из него было что-то украдено, второй человек мог забрать документы. Правда, в такой ситуации им незачем лететь в одном самолете. Они взяли бы билеты в разные места или вообще не стали бы использовать такой вид транспорта. Документы должны были бы увезти сразу после покушения. Так что убийца все равно полетел бы один. Одинокий молодой человек…

Следующий вопрос — время. Сенатор лег в постель около половины двенадцатого ночи в понедельник. Значит, никто не мог войти в комнату по крайней мере раньше полуночи. Даже при невероятно удачном стечении обстоятельств убийца мог закончить дело только в половине первого и попасть на самолет, вылетающий из Денвера рейсом в час ночи. Со временем было связано что-то еще, но Элизабет не могла поймать мысль. Это было нечто смутное, просто ощущение, что она упустила какую-то важную деталь. Элизабет стала просматривать список, исключая слишком ранние рейсы. Присев на стул, она отмечала: в два часа ночи — из Шейенна, в два тридцать — из Булдера, в три — из Пуэбло, в три тридцать — из Лэрами, первый утренний рейс из Солт-Лейк-Сити — только в шесть.

Она задумалась: ну конечно же адреса. Если некто убил сенатора и рванул к самолету, значит, этот человек живет не в Денвере. Из оставшихся имен можно выкинуть больше половины. Круг поисков сузился.

Элизабет продвигалась вдоль стола по мере того, как просматривала списки рейсов. Она потеряла счет времени и с трудом выпрямилась, настолько затекла спина.

Она обдумала все еще раз, с самого начала. В списке оставалось около пятисот имен — слишком много, чтобы можно было надеяться вычислить нужное. Пока все было очень уж четко, чересчур логично. Элизабет продвигалась дальше и дальше в своих размышлениях, и каждый новый шаг зависел от предыдущего. Сделав один неверный ход, она рисковала не поймать преступника никогда. Многое зависело от того, насколько логичен он сам и думает ли он так же, как она. Чтобы разрушить ее построения, ему достаточно выкинуть какую-нибудь штуку, или иметь компаньона, или еще что-нибудь в таком роде. Должно быть что-нибудь еще, она чувствовала это, но пока не могла сформулировать. Убийца не глуп. Он действовал до сих пор с невероятной осмотрительностью, каждый шаг, который ему надо было сделать, чтобы подобраться к сенатору и уйти незамеченным, оказывался безошибочным и на него не тратилось ни капли лишнего времени. Все решения преступника были верными, хотя некоторые из них казались безумными. Безумными, но логичными.

Элизабет опять посмотрела на лежащие перед ней листы. Все ясно. Это не тот список. На самом деле ей нужен список мест, заказанных заранее. Ей показалось, что она наконец поняла логику убийцы. Это человек, умеющий выбирать. Проникая в номер сенатора, он не мог знать, что отравит его, влив яд в стакан со вставной челюстью. Это было бы абсурдом. Убийца как бы на всякий случай держал при себе целый набор решений. Он не мог быть уверен, что у него все получится с первого раза, и не стал бы рисковать своим отъездом, зная, что может, допустим, опоздать на самолет. Если это была его первая попытка. Скорее всего он сделал двойной заказ. А может быть, резервировал места на разные рейсы в течение нескольких дней. Вполне возможно, у него была машина или билет на автобус. Не важно, чем именно в конце концов он воспользовался — самолетом, автомобилем или автобусом, растворился в воздухе или превратился в камень. Важно, что у него в запасе были все возможности. Что он сделал в действительности, не имело значения. Она была уверена в одном: его имя должно быть в нескольких списках. Элизабет схватила свои распечатки и вышла из комнаты совещаний.

— Где терминал вашего компьютера? — спросила она у секретарши.

— Комната двадцать один семнадцать.

Когда Элизабет добралась туда, первым, кого она увидела, был Лэнг, с которым она познакомилась предыдущим вечером. Он беседовал с программистом. Пока она объясняла Лэнгу, что ей нужно, программист ухватил идею.

— Какой флаг? — спросил он.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Элизабет.

— О чем мы будем запрашивать компьютер, чтобы найти этого парня?

— Имя, адрес, номер кредитной карточки, если они указаны. Все, что встретится не один раз. Может быть, он хотел использовать несколько ближайших аэропортов, сделал, безусловно, не один заказ, начиная с понедельника и кончая тем днем, когда сенатор должен был покидать Денвер. На какое число был назначен отъезд?